ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КАЗАХСКОГО КОСТЮМА
Вот перед вами карта современного независимого Казахстана, в границах доставшихся от распада Нерушимого, весьма неожиданно в Беловежской Пуще. Назарбаев тогда расстроился. Думал, его пригласят в сонм вершителей. Но кто же отказывается от независимости?
Изрядная территория ему досталась (в пять раз больше Франции) и огромные богатства – нефть и пр.
Населения не густо, сейчас примерно 14 млн. До независимости было больше - 16 млн.
Живут представители 99 национальностей - такой рекламный бренд был 50 лет назад, когда я к ним добавилась. Тогда больше половины было русских, точнее тех, кто такими себя считал. Около трети – казахи. Среди остальных – корейцы, уйгуры, коренные татары, каракалпаки и другие старожилы. Крымские татары, немцы Поволжья, чеченцы, турки-месхетинцы и прочие репрессированные народы. Сейчас в связи с возвращением многих из них, а также русских, на исторические родины, и сохранившейся на некоторое время традиции многодетности, казахи составляют больше половины.
Что за народ казахи, откуда?
Вот карта Великой Степи. Она же Степь Степей, она же Евразийская степь.
Так называют регион, занимающий центральную часть континента Евразия от Карпат до Манчжурии и от Оки и Камы до Черного моря, в том числе весь будущий Казахстан.
По свидетельствам китайских и античных источников, да с учетом данных археологии, сейчас более-менее известна ее (Степи) примерно четырехтысячелетняя история.
Называют Степь «плавильным котлом этносов».
Они (этносы) через степь туда-сюда, туда-сюда. И оставляли артефакты – каменные бабы, курганы, наскальные рисунки. Это, например, под Алма-Атой – урочище Тамгалы, там целая картинная галерея.
В окрестностях пос. Фабричный таких тоже много, но не так компактно. И еще эти этносы оставляли свои гены, конечно.
Степь продиктовала единственно возможный образ жизни – кочевое скотоводство.
Кочевники наработали все необходимое для такого быта – всепогодное переносное жилище - непревзойденная юрта –
Полезные ремесла, совместимые с отсутствием стационарных мастерских, кухонную утварь и способы приготовления еды -
Одежду, способы ее изготовления и, конечно, представления о красоте. Эти люди научились украшать свой суровый быт, только он плохо обеспечивал сохранность даже самых совершенных изделий. Не было у них сундуков на чердаках, где лет сто спустя можно отыскать прабабкину свадебную рубаху. Не практиковались портретные изображения, которые служат основным материалом по истории костюма.
Но неменяющийся уклад жизни обеспечивает консервацию форм и способов изготовления всех обиходных вещей. Например, в Пазырыкских курганах, 6-5 вв. до н.э. нашли войлочный ковер
Войлочные чулки– такие (байпаки) носили казахи еще и в 20 веке.
А точно такие кожаные штаны носили в начале 19.
Это по кусочкам собранный халат, а это обычное современное изделие с узбекских базаров.
 
Или вот – восстановленный крой халата из могилы одного из приближенных Тимура – начало 15 в.
Несложно догадаться, что самыми доступными материалами для всего потребного у кочевников-скотоводов были (и оставались многие века) кожа и войлок. Время, сделавшее объекты быта доступными для изучения, застало очень развитые технологии выделки разнообразнейших кож - для рубашек, для штанов, сапог, панцирей и еще множества бытовых предметов. В киргизском эпосе о великом воине Манасе рассказывается, как его жена Каныкей мастерит особые штаны для святого батыра – она и ее «придворные дамы» жуют кожу, чтобы придать ей нужную прочность и мягкость. Ценные виды одежды шили из шкурок недоношенных жеребят. Гривка располагалась как отделка на штанинах и рукавах.
Одежда из кожи красного цвета, сплошь зашитая золотыми бляшками, была на молодом (наверное, очень знатном) сакском воине из Иссыкского кургана (недалеко от Алма-Аты), по счастью не разграбленного. Тоже 6-5 в. до н.э. Золото, конечно, в Эрмитаже, но в Казахстане можно полюбоваться прекрасной гальванокопией.
Очень разнообразно использовали войлок. Прежде всего на юрты, на ковры (очень красивые), всякие сумки, необходимые для упаковки кочевого хозяйства (тоже очень красивые), но также и для одежды (более тонкий) – чулки, шапки, плащи и основы под доспехи – на войлочную основу нашивали металлические пластины.
Настоящую информацию об одежде кочевников дали находки курганов Чартомлык, Куль-Оба и др. – приблизительно 4 в. до н.э.
Это, конечно, Приднестровье и скифы. Но персонажи изображены с совершенным реализмом греческими художниками по заказу некоего скифского правителя. А уклад жизни был, безусловно, очень похожий во всей Великой Степи, разве только на востоке климат посуровее
Детально изображены распашные кожаные куртки (в Европе, кстати, распашная одежда появится только после крестовых походов, до тех пор все натягивали через голову), кожаные вышитые штаны, сапоги, колпаки-капюшоны из вывернутой шкурки или войлока.
Таким оставался набор предметов одежды (гардероб или ассортимент, как мы теперь сказали бы) всех кочевников Великой Степи все века её неторопливой истории.
Кое-где ткали грубое сукно. Кочевой быт не располагает к освоению изощренного ткацкого искусства. Но и у них были достижения. Путешественники упоминают прекрасные ткани из верблюжьего пуха, который вычесывали из горбиков верблюжат.
Народов и племен в разное время на тех просторах обитало множество. Их судьбу и дальнейшую историю определил Великий Шелковый Путь, по которому со второго века до Р.Х. и по пятнадцатый н.э. бесконечным потоком из богатого и умелого Китая караваны верблюдов везли в жадную до роскоши Европу бесценные товары
Путь от Пекина до Азова занимал триста дней. На этом пути возникали города-государства, богатые, изощренные в искусствах и ремеслах. Воевали между собой, захватывали один другого, разрушались и продолжали цвести, совершенствуясь в разнообразных пороках и прочих достижениях цивилизации.
Вот как представляли себе европейцы в 19 веке организацию торговли в таких городах. Не так это, конечно, было.
Степные племена по соседству иногда грабили и караваны и города, иногда собирали дань за то, что не ограбили, постепенно украшали свой суровый быт всякими излишествами (например, уже известные нам виды одежды у родовой знати пополнились парадными халатами-чапанами из гардероба китайцев), но все же оставались простыми, неприхотливым и мужественными людьми.
В 12 веке явился Чингисхан, объединил Великую Степь, создал великое государство. Его наследники (чингизиды или тюре – титул кровных потомков) успешно продолжили завоевания, поделив после смерти «Потрясателя Вселенной» между собой его империю на улусы (они же - орды). Территория будущего Казахстана, со всеми обитавшими родами-племенами, в 1224 году вошла в улус Джучи – старшего сына Чингиса. Сын Джучи Батый (вот он – по сравнению с зверовидным дедом – рафинированный аристократ) завоевал Киевскую Русь. Вот так изобразили страшных завоевателей китайцы, никогда их не видевшие, много лет спустя.
Илл.  
Созданное ими государство в русской традиции зовется Золотая Орда.
Довольно скоро ослабевшие и рассорившиеся улусы чингизидов захватила еще более могущественная держава Тимура. С Тохтамышем, последним ханом Золотой Орды, у Великого Хромого были личные счеты, вот он походя и смахнул с исторической карты этот последний остаток наследства Чингисхана в 1395 году. Русь его не интересовала (тут-то иго и кончилось, почти), он ушел восвояси завоевывать Китай. Но через 10 лет умер. В отличие от других, его портрет абсолютно достоверный. Восстановлен по черепу академиком Герасимовым после вскрытия гробницы
Вся Средняя Азия и территория будущего Казахстана осталась его бесконечно враждующими между собой наследникам.
Наконец в 1460 году два рода степняков, возглавляемых знатными ханами Кереем и Жанибеком (оба они «тюре»), наскучив вздорными, но бессильными правителями доживавшего последние дни Узбекского ханства, попросту откочевали в свои бескрайние просторы, перестали подчиняться какой-либо власти и образовали первое Казахское Ханство.
С этого момента появился этноним «казах», общий для многочисленных родоплеменных образований. Это тюркское слово (как и наше «казак») означает «беглый» или «вольный», кому как нравится.
Ханство не получилось совсем уж единым. Огромную роль у казахов всегда играло деление на жузы, родоплеменные объединения, по легенде произошедшие от трех братьев. Вот родословное дерево.
И сейчас каждый достойный казах должен на память знать своих предков до седьмого колена. А это карта, на которой показаны территории каждого жуза.
В какое бы государство ни входили степняки-кочевники, образ жизни и материальное оформление быта оставались неизменными. Документальных свидетельств об одежде того времени, как я уже говорила, нет – физически изделия такого типа не сохраняются, а «иконография» отсутствует из-за мусульманских запретов.
Но можно с уверенностью предположить, что традиции не слишком нарушались.
Вот над чем можно поразмышлять. Вся русская народная (и историческая) одежда имеет тюркоязычные названия. Девятнадцатый век констатировал, что «панталоны, фрак, жилет – на русском слов всех этих нет». А за пятьсот лет до того не было слов - тулуп, доха, армяк, азям, архалук, кафтан, чепан, сарафан и др. Весь этот «ассортимент» вошел в обиход россиян вместе с названиями во времена «ига». С достаточной степенью уверенности можно считать, что такие виды одежды были в «гардеробе» наших поработителей и всех кочевых народов, составлявших их воинство. Но конкретных документов нет. Сейчас много снимают фильмов о тех временах. Вот опять новая лента «Орда», только что вышла в прокат. Мы поверим, что так они (ордынцы) и выглядели, но клюквы там, надо думать, предостаточно.
 
К моменту обретения независимости родовая знать казахов-степняков вряд ли могла не испытывать влияния «моды», т.е. стиля и эстетики одежды своих правителей – ханов и эмиров, наследников державы Тимура, весьма приверженных к роскоши, суть которой - драгоценные ткани и их сочетания, редкие меха, довольно много украшений из серебра и полудрагоценных камней. Вышивка и всякие отделочные приложения (тесьма, галун) практически не использовались. Можно подсмотреть на персидских миниатюрах, как приблизительно выглядели такие одеяния (отбросив стилизованное изящество).
Конечно, наши ханы были менее рафинированны, но зато более мужественны. Убранство коня могло быть важнее нарядов хозяина – «уздечку мою с бирюзой и стремя мое в серебре и седло и чепрак узорчатый мой».
(Это реконструкция скифского конского убранства, напоминающая изображения царских коней на персидских рельефах. Сказочный идеал для жителей Востока. Золотому человеку - золотой конь).
Ко времени, доступному для наблюдения, конский убор дополнялся лисьими и волчьими хвостами, шерстяными и шелковыми кистями. Думаю, так было всегда.
Но в 16 веке источник роскошных тканей иссяк – перестал действовать Великий шелковый путь. Началась эра кругосветного плавания, доставлять товары из Китая и Индии в Европу стало проще, дешевле и безопаснее морским путем вокруг Африки. К тому же кочующие по бескрайней степи вышедшие из подчинения казахи утратили многие связи с центрами торговли.
Мне кажется, просто мои домыслы, что как раз в этот период, когда многие товары стали недоступны, возникло (или развилось из уже где-то существовавшей традиции) удивительное по красоте искусство украшения одежды тамбурной вышивкой. Простые ткани - хлопок, сукно или та же кожа полностью зашитые орнаментом, замечательным по цвету и ритму, всегда только растительным, но умело стилизованным, использовались для одежды знати. Это мои любимые создания обитателей степи.
  
Вышивали шелковыми нитками женщины, скорее всего из высшего сословия, остальным было некогда. Техника не требует сложных приспособлений и долгого обучения. Да и на образцах видна достаточная свобода в ходе работы – кончилась нитка одного цвета, можно продолжить другим, симметрия и раппорт соблюдены несколько условно. Но общее впечатление от этого - еще более живописное и радостное. По счастью, сохранилась великолепная коллекция таких изделий - чапаны, брюки-«шалбар» и многое другое. Чуть позже о том, как это получилось.
А на Казахское Ханство в 17 в. надвинулась страшная опасность. Соседнее Джунгарское ханство (оно же Ойратское) позарилось на степные пастбища и начало войну на полное истребление их обитателей. Захватчикам были нужны только земли, а не подданные, даже в качестве рабов.
Казахи пытались объединяться, сопротивляться, даже выиграли несколько сражений, но силы были не равны. И Младший Жуз, самый западный, в поисках защиты попросился в подданство Российской империи, которое и было даровано в 1731-35 гг. Помощь была оказана немедленно, в крае появились казачьи войска. За Младшим Жузом последовали и остальные территории, хотя процесс полного присоединения затянулся до середины Х1Х в.
В 1758 г. Китай, где в то время правила династия Цин, которому надоели беспокойные соседи, стер с лица земли наглых джунгар. Ставшие бездомными «уйгуры», как их зовут в наши дни, присмирели и расселились по всей средней Азии. Сейчас стали периодически создавать проблемы в местах пребывания.
Но дело было сделано и Казахстан вошел в состав Российской империи (вот карта, где и остался вплоть до 1991 года.
В регионе более-менее воцарилось спокойствие, появилась администрация, возобновилась и стала процветать торговля, вновь стали доступными желанные товары.
Казахская верхушка, в большинстве, хорошо относилась к царю-батюшке и назначенным им правителям. Молодые степные князья становились офицерами императорской армии. Были среди них замечательные люди. Лучший из них – Чокан Валиханов – ученый востоковед, историк, этнограф, фольклорист, переводчик, принимавший участие в судьбе ссыльного Достоевского.
Его отец Чингис Валиханов, крупнейший казахский феодал, «старший султан» округа, т.е. представитель царской администрации, устроил в Петербурге «презентацию» своего степного края. Он привез на выставку множество предметов казахского быта и произведений лучших местных мастеров.
 
Была показана великолепная юрта в полном убранстве, войлочные ковры, конское снаряжение, украшения из металла и полудрагоценных камней, резьба по дереву, изделия из кожи, оружие и много одежды, в том числе полный костюм невесты.
Все вещи не были в употреблении, сделаны специально для этой выставки. И все это было подарено Петербургу. Таково происхождение сокровища, хранящегося сейчас в Государственном Музее Этнографии. Художник Верещагин, ничтоже сумняшесь, нарядил в штаны из этого собрания воинов Тимура на известном полотне
 
Потом примеру Чингиса Валиханова последовали и другие баи, и тоже дарили местным властям изделия национального искусства. Так и получилось, что именно этот период прекрасно представлен в Петербурге и в Казахстанских музеях. Сколько бы раз я ни приходила в залы, где экспонированы эти удивительные творения, меня никогда не оставляло ощущение праздника, радости и свободы. Этот прием декора – покрыть тамбурной вышивкой простую ткань – я выбрала для своих последних коллекций.
  
Но вот что интересно. В начале 19 в. эти великолепные костюмы быстро совершенно «вышли из моды».
Наши баи и беки доморощенным изделиям стали предпочитать покупные дорогие ткани, в первую очередь – бархат, вышивку золотыми нитями, отделки тесьмой и галуном, все то, что сделалось доступным благодаря восстановлению торговли. Ориентировались на стиль и эстетику правителей соседних узбекских ханств, где к этому времени расцвело искусство золотого шитья. Богатство и невероятная пышность быта соседей вызывала у степняков-кочевников желание подражать. Образцов изделий этого периода сохранилось немного.
  
Однако именно этот стиль лег в основу реконструкций казахской национальной одежды в наши дни.
  
Дальше произошло нечто удивительное. Когда точно – неизвестно, но как-то сразу и повсеместно. Мне кажется, что авторитет царской администрации, присутствие и значимость казачества, произвели некий переворот в менталитете степной аристократии. Мода изменилась мгновенно. Видимо, возобладало мнение, что недостойно мужчины рядиться, как павлину, и не в позолоте достоинство личности. В это время, во второй половине 19 в., уже появилась фотография. Многочисленные снимки запечатлели участников различных курултаев (съездов). На всех наши баи и беки одеты только в темно-синее сукно, отделанное только серебряным галуном фабричного производства.
Ассортимент тот же – шалбар (штаны), камзол (кемзал жен пис), чапан. Появились и белые нательные рубашки. И ни одной вышитой завитушки. Статус владельца подтверждают богатые пояса с великолепными массивными серебряными пряжками и украшениями, иногда с сердоликами, бирюзой, кораллами, с разнообразными подвесными сумками и кошельками, разумеется, оружие – кинжал, сабля, даже камча (плеть) – все замечательной работы, все из серебра. Важна шапка (борик) с мехом соболя, куницы, выдры. Сохранились традиционные парадные шапки с вышивкой, но уже для особых случаев.
И самое главное украшение – царские ордена, на которые колонизаторы не скупились. Казахская интеллигенция (Абай, например) и вовсе отказалась от украшений, сохранив традиционный «гардероб». Мне нравился этот благородный облик, но современных дизайнеров он не вдохновляет.
Еще более поразительная трансформация произошла с женской одеждой.
Женская одежда почти любого народа, как бы ни была различна по образу, декору, способу изготовления, всегда в основе имела платье-тунику. Не были исключением казашки и их близкие (и не очень) соседки.
 
Но во второй половине 19 в. в административных центрах появились русские дамы, одетые по европейской моде. Их белые платья с тонкими талиями и пышными юбками так поразили воображение жительниц степей, что они изобрели новый народный костюм – платье (койлек по-казахски), отрезное по талии, с широкой прямой юбкой в сборку (в просторечии именуемой «татьянка») и оборками понизу – одной, двумя, тремя.
Относительная стройность силуэта достигалась с помощью приталенного жилета или камзола, крой которого тоже позаимствовали из европейского сундука. Сначала, видимо, мода захватила верхушку общества, особенно девушек на выданье, которых всегда было принято наряжать, но потом ее подхватили женщины всех возрастов во всех сословиях. К тому же оказалось, что такая форма подходит для традиционного быта – в широкой юбке удобнее ездить верхом и возиться на корточках у очага. Прежняя форма забылась, исчезла из народной памяти, как никогда не бывшая. Материала для иллюстраций не богато. В семидесятых годах прошлого века, когда возник интерес к народной одежде, старая казашка показывала мне, как ее бабушка кроила юбку, отмеряя нужную ширину растопыренной кистью руки (пядью). Не помню, к сожалению, сколько раз надо было ее отложить. На мой вопрос - носили ли прямые платья? - ответила решительно – казашки – никогда! Это узбечки!
Но вот – революция. Казахстан с 1922 г. в составе СССР.
Степная аристократия частью перебита, частью ушла за кордон.
Новая элита сразу и безоговорочно приняла стиль одежды новых властителей. Все стали одеваться как россияне. Мужчины в кители и пиджаки. Женщины – как фабричные работницы.
Когда я впервые в 1964 году приехала в Алма-Ату, еще на преддипломную практику, меня просто удивило полное отсутствие национального колорита. До этого я была в Узбекистане, там было на что посмотреть. Можно было встретить женщину в «чачване» (узбекский вариант чадры), а платья и штаны из хан-атласа носили почти все. На базаре большинство мужчин в халатах из бекасапа. Все это производилось в многочисленных мастерских, продавалось на базарах и в лавках. Еще выразительней был фольклор в Туркмении.
А в Казахстане – ничего. Сразу удивила бедность сувениров, точнее полное отсутствие таковых. Отправляясь к коллегам в гости или принимая их у себя, мы вынуждены были всем дарить жуткие фотоальбомы «Алма-Ата» или «Казахстан».
Не только в Алма-Ате, которая была совершенно русским городом, но и в окрестных поселках и на полустанках, через которые проходили поезда, не видно было никаких следов национальной одежды. Чабан верхом пасет отару - одет в «классический» костюм (очень поношенный) с пиджаком из полушерстяного или хлопчатобумажного трико, в ковбойке. Брюки заправлены в сапоги, а на голове мятая фетровая шляпа.
Хлопчатобумажное трико, имитирующее камвольные костюмные ткани, делали на Чимкентском комбинате, а шили такие костюмы на Кустанайской швейной фабрике.
Колхозницы-казашки, как их подмосковные товарки, все одеты в «плюшки» (тип укороченного пальто из плюша), часто в пиджаки мужского типа, в платки и юбки. Единственный традиционный предмет – ичиги (сапоги-чулки) с калошами.
Даже на сельские праздники, которые проводились в каждом районе постоянно, я немало их видела с мужем-журналистом, никому не приходило в голову покрасоваться в национальном наряде, так же как на свадьбах и на юбилеях. Но национальные костюмы были обязательны для самодеятельных исполнителей фольклорного репертуара, составлявших непременную часть гуляний, официальных торжеств, фестивалей. Песни и музыку свои казахи не переставали любить никогда.
Здесь, мне кажется, начинается новая глава рассматриваемой истории.
В практической жизни национальный костюм утрачен, как мало у кого из других народов, составлявших Великий и Могучий. Но уже во времена первой Всесоюзной Сельскохозяйственной Выставки символический национальный костюм был востребован. Простой, узнаваемый, вроде никогда и нигде не существовавшего русского сарафана с кокошником.
Реконструкторы остановились на девичьем светлом шелковом платье с расклешенной длинной юбкой с оборками, рукав расширенный и также с оборкой, приталенный камзол из бархата, обшитый галуном, и плоская шапочка «такия» с «уке» - маленьким пучком перьев филина, считавшимся оберегом и символом девственности.
  
В таком костюме (розовый с вишневым) произвела незабываемое впечатление очаровательная Роза Багланова на Первом Международном фестивале молодежи и студентов в Будапеште в 1947 году. Мне было семь лет, когда я увидела ее в документальном фильме «Юность мира». Там еще была Майя Плисецкая с умирающим лебедем и Махмуд Эссамбаев.
В 1936 году в Алма-Атинском оперном театре была осуществлена постановка первой оперы на национальную тему «Кыз-Жибек» композитора Евгения Брусиловского. Для оформления спектакля тоже потребовались национальные костюмы «всех половозрастных групп» высшего сословия. Как они выглядели в этой первой постановке, мне установить не удалось, но наверняка способствовали закреплению определенных представлений о казахской одежде.
В Алма-Ате я сразу как данность получила большой рисованный альбом «Казахский народный костюм» первой профессиональной художницы-казашки Айше Галимбаевой.
Мне они показались скучными и не вдохновили на выполнение основной задачи советского модельера – воплощение в моде богатства народного искусства, на что нас ориентировали в Московском Текстильном институте. А задача такая уже стояла перед домами моделей. Министерство легкой промышленности СССР затеяло систематические проверки профессионального уровня специалистов подведомственных 38 домов моделей, надеясь таким путем добиться улучшения качества отечественных товаров. С середины 60х годов начали проводить ежегодные методические совещания разного уровня, выставки, фестивали, зарубежные показы моделей и много других мероприятий…
Для национальных регионов местный колорит был обязателен. Но это оставалось внутренним делом модельерского сообщества и рейтинга каждого дома моделей – не более. Вот я и занялась тем, чему учили – современная одежда с использованием всяких разных видов народного бытового творчества. Мне особенно нравились сырмаки и тускиизы, украшения из серебра работы старинных мастеров и еще кожа для всех видов одежды.
  
  
 
Коллеги нас хвалили и награждали дипломами. На внутренних показах зрители были индифферентны, предпочитая «настоящую моду». Словом, это оказался тупиковый путь.
Национальным символом оставалось девичье платье с оборками.
Незабываемый эпизод. В 1974 г. на Лейпцигской международной ярмарке был большой раздел Казахской ССР. Все представлено – сельское хозяйство, промышленность, образование, культура и т.п. Потребовалось около десятка стендистов. В то время поездка за границу – этап повышения должностного статуса. Посему на должности стендистов оформили начальников отделов или их замов, не знавших ни слова по-немецки. Этих 40-50 летних некрасивых толстых тетенек обрядили в желтые платья с коричневыми жилетками и девичьи шапочки с уке, заимствованные у какого-то ансамбля. И в таком обличье заставили весь день молча сидеть у своих стендов. Как страдали бедные дамы от бессмысленного унижения!
Другим знаком национального достоинства были кусочки орнамента в виде бараньих рожек, который размещали на костюмах официантов, стюардесс, капельдинеров и т.д.
В семидесятых кто-то наверху заметил отсутствие в быту национальный одежды, по сравнению с узбеками, туркменами и другими соседями. Исправлять ситуацию решили традиционно – издали приказ и спустили план всем без исключения подведомственным предприятиям по выпуску национального ассортимента. Для удобства отчета о выполнении соответствующим моделям и образцам на Республиканских Художественных Советах присваивался индекс НЦ. Легко отделались текстильщики и трикотажники – нашлепали набивных и жаккардовых рисунков с бараньими рожками, про другой орнамент никто и не знал, и кум королю. Швейникам пришлось хуже. Ладно, вот платья длиной миди с оборкой и длинными рукавами из хлопка и шелка – койлек! На детскую одежду те же рожки в технике клеевой аппликации, но можно и на набивную ткань, и на клетчатое пальто.
С одной такой моделью казус вышел.
Ее поместили в журнал мод. Так не куда-нибудь, а прямо в ЦК, бдительный гражданин направил заявление, что Дом Моделей занимается пропагандой сионизма. Целый реферат пришлось писать редактору журнала, доказывая, что это традиционный казахский орнамент, а не могендовид.
Так или иначе – с тех пор задание по выпуску промышленностью «национальной одежды» ежегодно выполнялось. И все успокоились, хотя никакого зримого эффекта не случилось.
Но пришла Независимость и с ней богатство. Госплан, определявший кто, что и сколько должен производить, сменило свободное предпринимательство и изобилие китайских и турецких «товаров народного потребления», оставившее не у дел всю легкую промышленность, а с ней и приличную армию специалистов. Многие из последних с азартом и отвагой кинулись заводить мастерские, студии, ателье, дома моделей и школы манекенщиц.
В середине 90х стало много показов моделей, шоу, дефиле, театров моды. Был, например, грандиозный проект «Сезон Востока» под высоким покровительством, три года проводившийся на главной сцене Алма-Аты - во Дворце Республики. Участвовали показы моделей в республиканских презентациях за рубежом. Во всех национальных праздниках и выставках обязательно участвовали «дефиле моды». Постоянно проводились конкурсы на звание всяких «Мисс», во всех городах и весях. Веселое было время.
Естественно, особо востребованной оказалась национальная тематика.
В нескольких Театрах моды были поставлены номера «Казахская свадьба» с костюмами всех действующих лиц. Когда за дело брались опытные профессиональные модельеры, получалось красиво и достаточно корректно
  
 
Потом были популярны экзотические шоу на тему наших предков – гуннов, кыпчаков, сарматов, саков и прочих масагетов. Там всегда преобладала «агрессивная экспрессивность» - много тела, кожи, металла, косичек и пр. Этим увлекались молодые дизайнеры, не слишком обремененные образованием и считавшие поэтому, что кочевники ходили полуголые
Появлялись вовсе какие-то псевдо-шаманские действа под вывеской «Тенгри Умай» - веры кочевников до ислама, в совсем уж невозможных одеяниях.
Модная одежда на фольклорные темы удавалась менее всего.
Часто появлялись творения, не лезущие уже ни в какие ворота – что ярко и вышито, то и «наше!». Это как правило выпускники провинциальных колледжей, расплодившихся как мыши.
   
Веселье продолжалось недолго – дороговато стало. Рынок все же.
Но возможность зарабатывать на изготовлении фольклорных костюмов уже появилась.
Во-первых – профессиональные и самодеятельные коллективы казахской музыки и ее исполнители. Все районы, области, города, поселки завели коллективы разных уровней, участвующие в смотрах, конкурсах и праздниках, и оплачивали их костюмы. Критерий – поярче и побогаче, т.е. побольше «золота».
Затем - парад фантазий дизайнеров представляли встречи в аэропортах главы государства и прочих почетных гостей - руководители местных администраций отчаянно соревнуются друг с другом в пышности нарядов своих красавиц. А дизайнеры конкурируют за заказы, и им приходится угождать вкусам заказчиков, часто в разрез с простыми требованиями гармонии и вкуса. Доходишь до пародии – и оказывается, угодила! Откаты заказчики, кстати, брали – похлеще силовиков. Сама давала.
Потом – вошли в моду якобы казахские свадебные наряды. Как правило – только невеста.
Все салоны соответствующей специализации предлагают свои услуги, в том числе на прокат.
Много и в продаже – в салонах и на барахолках.
  
 
В новой интерпретации это – пышное белое платье на кринолине, собранное из стандартных турецких комплектующих. Вышивка жемчугом или что-либо в таком роде немного напоминает бараньи рожки – узнаваемый элемент народного орнамента. Главное – своеобразный высокий головной убор, якобы саукеле, отороченный белым мехом, увенчанный пышным султаном из перьев, в том числе – страусовых. И фата.
Курьезное зрелище было, когда девушка в таком сооружении на голове запихивалась в машину. Прошло достаточно времени, прежде чем сообразили - подружка перед посадкой в лимузин снимает с невесты «саукеле», во время обязательной прогулки держит в руках, а по прибытию к месту продолжения торжества водружает обратно на новобрачную.
Такие туалеты ничем не хуже любых других, только к настоящим национальным свадебным никакого отношения не имеют (См. Илл. 45. Казахская невеста в красном халате, в высоком головном уборе, почти точно как у скифской царицы, в накинутом поверх всего красном покрывале ехала на верблюде).
Не остались в стороне и детки. Национальные платья сменили на елках не только зайчиков и снежинок, но и принцесс. Малышки охотно отправляются в таких нарядах на народные гуляния.
 
Богатые семьи устраивают своим наследникам театрализованные дни рожденья в фольклорно-историческом стиле с приглашением артистов. В моей мастерской тоже шили костюмы батыров для мальчиков 6 и 3 лет.
Разумеется, производители и торговля незамедлительно удовлетворили появившийся спрос.
Такая вот революция сверху – среди наиболее обеспеченной части населения.
Оказалось и возможное движение в народ. В продажу поступили женские камзолы из бархата, с примитивной аппликацией. На барахолке. Дешевые. Такие стали дарить друг другу сватьи (матери жениха и невесты), в соответствии с обычаем обмениваться предметами одежды, платками или тканями. В бедных семьях – не пропадать же добру - теперь простые казашки в возрожденной национальной одежде торгуют на полустанках малосольными огурчиками, фруктами и вяленой рыбой.
Затем начался грандиозный процесс «чапанизация всей страны». Стало принято каждому уважаемому человеку – от глав дипломатических миссий до директоров сельпо - по любому поводу дарить чапан. Изготовители проявили редкую оперативность. Во всех сувенирных отделах магазинов, в «бутиках», гостиничных киосках, на барахолке покупатель найдет сотни вариантов по цене от двух-трех тысяч тенге (500-600 руб.) до такого же и больше количества долларов. К перспективному рынку подключились китайцы (самые дешевые) и индийцы – эти подороже, кто же не попытается заработать. Предложение многократно превышает спрос. Практического применения изделия не имеют. Даже вместо домашних халатов.
  
  
Одному уважаемому человеку, которого я лично знала, на шестидесятилетие подарили шестьдесят чапанов. Чтобы их развесить, нужен примерно пятиметровый кронштейн. Что делают в таких случаях? Пускают по кругу – передаривают. Или тащат обратно в магазин и сдают за полцены.
А вот и последнее достижение дизайнерской мысли в области освоения исторического наследия – знаменосец казахской делегации на Олимпийских играх 2012 в Лондоне.
Казахстан не первое государство, где обострившееся чувство национальной значимости воплощалось в формах, доходящих до пародии. Чего стоят хотя бы русские кокошники и матрешки? Придет время – вакханалия торопливой безответственности сменится вдумчивой и любовной работой ученых и художников.
Некоторые иллюстрации к этой статье получены из Интернета, в частности с сайтов:
илл. 32 (золотой конь) на сайте http://juvelir-resurs.kz/article/krym-altynbekov-restavrator-khudozhnik-i-yuvelir
илл. 7, 8, 9 - на сайте http://kultura-vko.narod.ru/etno31/page1_1.htm
илл. 34-38, 41-47, 52-58, 61, 63, 64 - из книги "Казахское народное прикладное искусство", в трёх томах, Маргулан А.Х., Алма-ата, Онер, 1987
илл. 4,5,6 – из книги "Казахская юрта", Муканов М.С., Алма-ата, Кайнар 1981
Модели 77-85 автора и сотрудников.
Современные модели - из рекламных публикаций |
